Дело № 33-742/2020

Определение

Судья Менщикова М.В. Дело № 2-1686/2019

№ 33-742/2020

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Курганского областного суда в составе:

судьи – председательствующего Богдановой О.Н.

судей Душечкиной Н.С., Безносовой Е.И.,

при секретаре судебного заседания Хисамутдиновой О.Ю.

рассмотрела в открытом судебном заседании в городе Кургане 4 июня 2020 года гражданское дело по иску Чижкова А.А. к Управлению Федеральной службы исполнения наказаний по Курганской области о взыскании компенсации морального вреда

по апелляционной жалобе Чижкова А.А. на решение Курганского городского суда Курганской области от 22 апреля 2019 года.

Заслушав доклад судьи областного суда Безносовой Е.И., об обстоятельствах дела, пояснения представителя ответчика Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Курганской области Столярова А.А., представителя третьего лица прокуратуры Курганской области Федоровской Н.М., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Чижков А.А. обратился в суд с иском к Управлению Федеральной службы исполнения наказаний по Курганской области (далее – УФСИН России по Курганской области) о взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование исковых требований указывал, что приговором Курганского областного суда от 12.07.2017 признан виновным в совершении преступления и ему назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 10 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. В период с 27.09.2016 по 27.10.2017 содержался под стражей в Федеральном казенном учреждении «Следственный изолятор № 1 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Курганской области» (далее – ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области). Поскольку в период с 2009 года по 2012 год он проходил обучение в Курганском пограничном институте Федеральной службы безопасности Российской Федерации (далее – ФГКОУ КПИ ФСБ России), считал, что относится к категории бывших сотрудников правоохранительных органов, которые подлежат содержанию в учреждениях уголовно-исправительной системы отдельно от общей массы подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений. Однако, на протяжении тринадцати месяцев он содержался в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области в камерах №№ 91, 94 и 60 с лицами из общей массы спецконтингента, что создавало опасность его жизни и здоровью, он ожидал провокаций и инициирования сокамерниками конфликтных ситуаций, что отразилось на его здоровье, эмоционально-психологическом состоянии. В результате бездействия должностных лиц УФСИН России по Курганской области и несоблюдения требований ст. 33 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» он испытывал нравственные и физические страдания, причинившие ему моральный вред. В настоящее время для отбывания наказания он этапирован в учреждение для бывших сотрудников правоохранительных органов и судов - в Федеральное казенное учреждение «Исправительная колония № 25 Главного Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Челябинской области» (далее – ФКУ «ИК-25 ГУФСИН России по Челябинской области»).

Указывал также о причинении ему нравственных страданий в связи с ненадлежащими условиями содержания в камерах, а именно в связи с несоблюдением требований к норме санитарной площади камеры на одного человека в размере не менее 4 кв.м, несоответствием камер материально-техническим, санитарно-бытовым, санитарно-эпидемиологическим нормам и правилам. Так, на потолке и стенах камер имелись наросты плесени и грибка, следы от протекания воды, в связи с чем круглогодично ощущалась сырость, была нарушена целостность штукатурного покрытия потолков, искусственное освещение было тусклым, что ухудшало зрение, отсутствовали системы слива санузлов, что с учетом плохой вентиляции способствовало распространению по всей территории камеры запахов из помещения санузла, камеры не были обеспечены системой горячего водоснабжения, отсутствовали бачки с кипяченой водой для питья, места для приема пищи находились в непосредственной близости от помещения санузла, выдаваемая пища не соответствовала установленным нормам, постельное белье выдавалось грязным и с нарушением его целостности (порванным), инвентарь для уборки камер и стирки белья отсутствовал и по требованию не предоставлялся. Во всех камерах появлялись грызуны и насекомые. Ежедневный обход камер медицинским работником не производился. Прием к врачу осуществлялся только по письменному заявлению и по истечении нескольких дней с момента его написания. Медицинская помощь практически не оказывалась в связи с отсутствием лекарственных препаратов. По указанным основаниям в период содержания в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области он также испытывал значительные нравственные и физические страдания, унижающие его достоинство, негативно отразившиеся на его здоровье, эмоционально-психологическом состоянии. Просил взыскать с УФСИН России по Курганской области в счет компенсации морального вреда 1 000 000 руб.

В судебное заседание истец Чижков А.А. не явился, в связи с отбыванием наказания в ФКУ «ИК-25 ГУФСИН России по Челябинской области», о месте и времени слушания дела извещался надлежаще, в письменных заявлениях исковые требования поддерживал и просил их удовлетворить в полном объеме.

Представитель ответчика УФСИН России по Курганской области по доверенности Столяров А.А. с исковыми требованиями не соглашался и пояснял, что за период содержания истца в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области каких-либо заявлений или обращений от него не поступало, действия сотрудников изолятора в установленном порядке он не обжаловал. Доводы иска в требуемой процессуальным законом форме не подтверждены и являются голословными. Соблюдение ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области требований к условиям содержания подозреваемых и обвиняемых в учреждениях уголовно-исполнительной системы Российской Федерации подтверждено документально, о чем в материалы дела представлены соответствующие письменные документы, в частности государственные контракты, договоры, акты, справки, выписки и другие документы. Камерная карточка подозреваемого Чижкова А.А. не содержала сведений о его принадлежности к лицам из числа бывших сотрудников правоохранительных органов, в связи с чем он содержался в общих камерах и в отношении него положения ст. 33 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» не применялось.

Представитель третьего лица Прокуратуры Курганской области Половникова А.А., действующая на основании доверенности, против удовлетворения исковых требований возражала и полагала, что УФСИН России по Курганской области является ненадлежащим ответчиком по заявленным требованиям.

Представитель соответчика Министерства финансов Российской Федерации (далее – Минфин России), представитель третьего лица ФКУ «ИК-25 ГУФСИН России по Челябинской области» в судебное заседание не явились, о месте и времени слушания дела извещены надлежаще, о причинах неявки суд не уведомили.

Судом постановлено решение, которым исковые требования Чижкова А.А. удовлетворены частично, с Минфина России за счет средств казны Российской Федерации в пользу Чижкова А.А. взыскана компенсация морального вреда в размере 10000 руб.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Курганского областного суда от 04.07.2019 решение Курганского городского суда Курганской области от 22.04.2019 оставлено без изменения, апелляционная жалоба Минфина России – без удовлетворения.

14.10.2019 в Курганский городской суд Курганской области поступила апелляционная жалоба Чижкова А.А. на вышеуказанное решение суда, а также заявление о восстановлении пропущенного процессуального срока для подачи апелляционной жалобы.

Определением Курганского городского суда Курганской области от 31.10.2019 заявление Чижкова А.А. удовлетворено и ему восстановлен срок для подачи апелляционной жалобы на решение Курганского городского суда Курганской области от 22.04.2019.

В апелляционной жалобе Чижков А.А. просит решение суда отменить и принять по делу новое решение, которым исковые требования удовлетворить в полном объеме.

В обоснование жалобы указывает о незаконности, необоснованности и несправедливости оспариваемого решения. Выражает несогласие с выводами суда о недоказанности его доводов о допущенных ответчиком нарушениях условий содержания в камере и принятии в качестве опровергающих такие доводы доказательств справок и иных документов, составленных руководителями структурных подразделений ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области, заинтересованными в результатах разрешения спора по существу заявленных требований. Полагает, что данные документы не отвечают требованиям объективности и достоверности, в связи с чем не опровергают доводы иска и не могли быть положены в основу решения суда. Считает, что надлежащими и неопровержимыми доказательствами по делу могли являться: техническая документация на здание, в котором располагаются камеры ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области; содержащие его собственноручные подписи, ведомости о получении, передаче в прачечную и получении из нее постельных принадлежностей, ведомости о получении средств личной гигиены и о выводе для помывки в душ; фотоматериалы, содержащие изображение помещений камер и свидетельствующие о достоверности изложенных ответчиком доводов об их оборудовании, техническом и санитарном состоянии и прочее. В оспариваемом решении судом не приведены мотивы, по которым он принял в качестве неопровержимых доказательств документы, составленные ответчиком и не отвечающие требованиям объективности, и отверг доводы истца, неоднократно подтвержденные решениями Европейского Суда по правам человека о ненадлежащих условиях содержания заключенных в Российской Федерации, в том числе в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области.

Отмечает, что в ходе рассмотрения дела установлена вина ответчика в создании ненадлежащих условий его содержания в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области, нарушении его прав на личную безопасность, однако при определении размера компенсации морального вреда суд не учел продолжительность периода нарушения его прав (13 месяцев), причинивших ему не только нравственные, но и физические страдания, оставлены без внимания требования справедливости и соразмерности. Взысканная судом сумма компенсации морального вреда не способна восполнить причиненные ему страдания, а, напротив, является для него унизительной и оскорбительной, поскольку день претерпевания им физических и нравственных страданий от содержания в ненадлежащих условиях камеры ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области оценен менее чем в 30 руб.

В возражениях на апелляционную жалобу УФСИН России по Курганской области, Прокуратура Курганской области просят решение суда оставить без изменения, жалобу – без удовлетворения.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представитель ответчика УФСИН России по Курганской области Столяров А.А. с доводами апелляционной жалобы не согласился.

Представитель третьего лица прокуратуры Курганской области Федоровская Н.М. поддержала доводы, изложенные в возражениях Прокуратуры Курганской области на апелляционную жалобу.

Истец Чижков А.А. в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явился, в связи с отбыванием наказания в ФКУ «ИК-25 ГУФСИН России по Челябинской области», о времени и месте рассмотрения дела извещен надлежащим образом.

Иные участвующие в деле лица в суд апелляционной инстанции не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом, о причинах неявки суду не сообщили, об отложении судебного разбирательства не просили, в связи с чем суд апелляционной инстанции пришел к выводу о возможности рассмотрения апелляционной жалобы в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив законность и обоснованность решения в соответствии со ст. 327.1 ГПК Российской Федерации в пределах доводов жалобы, изучив возражения на жалобу, судебная коллегия не находит оснований для отмены оспариваемого судебного акта.

В ходе рассмотрения дела установлено, что постановлением Курганского городского суда Курганской области от 29.09.2016 по ходатайству СО по г. Кургану СУ СК Российской Федерации по Курганской области в отношении Чижкова А.А., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного п. «з» ч. 2 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК Российской Федерации), была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

Приговором Курганского областного суда от 12.07.2017, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 03.10.2017, Чижков А.А. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК Российской Федерации и ему назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 10 лет с отбываем наказания в колонии строгого режима. В совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 325, п.п. «б», «в» ч. 3 ст. 163 УК Российской Федерации, Чижков А.А. был оправдан.

Согласно справке ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области, составленной по данным личного дела Чижкова А.А., 26.10.2017 он убыл в распоряжение ГУФСИН Челябинской области – в ФКУ СИЗО-3 города Челябинск для дальнейшего отбывания наказания в исправительной колонии для бывших сотрудников правоохранительных органов. В настоящее время Чижков А.А. отбывает наказание в ФКУ «ИК-25 ГУФСИН России по Челябинской области».

Таким образом, в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области истец содержался в период с 29.09.2016 по 26.10.2017.

Обращаясь в суд с иском о взыскании компенсации морального вреда, Чижков А.А. указывал на нарушение ответчиком его прав по обеспечению надлежащих материально-технических, санитарно-бытовых и санитарно-эпидемиологических условий содержания в учреждении уголовно-исполнительной системы Российской Федерации, что на протяжении всего периода пребывания в таком учреждении причиняло ему нравственные и физические страдания, унижало его человеческое достоинство, создавало угрозу причинения вреда его здоровью, а также ссылался на нарушение условий его содержания как бывшего курсанта ФГКОУ КПИ ФСБ России, подлежащего размещению отдельно от общей массы спецконтингента в камерах с бывшими сотрудниками правоохранительных органов.

Разрешая спор, суд первой инстанции на основании оценки совокупности представленных в материалы дела доказательств счел доказанным факт содержания истца в камерах ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области с нарушением правил размещения, установленных п. 6 ч. 2 ст. 33 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», а также с нарушением норм санитарной площади в камере на одного человека, в связи с чем исковые требования удовлетворил частично и взыскал с Минфина России за счет казны Российской Федерации компенсацию морального вреда в размере 10 000 руб. Доводы иска о нарушениях прав истца иными нарушениями условий содержания в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области суд в отсутствие соответствующих доказательств, отвечающих требованиям, предъявляемым процессуальным законом, отклонил в связи с необоснованностью.

Оспаривая законность постановленного по делу решения, истец указывает на нарушение судом норм процессуального права и принятие в качестве доказательств соблюдения в камерах ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области надлежащих материально-технических, санитарно-бытовых и санитарно-эпидемиологических условий содержания подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений документов, составленных руководителями структурных подразделений изолятора, по его мнению, заинтересованными в результатах разрешения спора, а потому являющихся необъективными и недостоверными.

Данные доводы апелляционной жалобы судебная коллегия находит несостоятельными в виду следующего.

В силу ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Рим, 04.11.1950) никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.

В соответствии с ч. 1 ст. 17 Конституции Российской Федерации в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией.

Права и свободы человека и гражданина, как провозглашено в ст. 18 Конституции Российской Федерации, являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.

Согласно ст. 21 Конституции Российской Федерации достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию.

Статьей 52 Конституции Российской Федерации гарантированы охрана законом прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью и обеспечение государством доступа потерпевших к правосудию и компенсации причиненного ущерба.

В силу ст. 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в частности в определении от 04.06.2009 № 1005-О-О, действия или бездействие органов государственной власти, причинившие вред любому лицу, влекут возникновение у государства обязанности этот вред возместить, а каждый пострадавший от незаконных действий (бездействия) органов государственной власти наделяется правом требовать от государства справедливого возмещения вреда.

В соответствии со ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК Российской Федерации) вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине.

Статьей 1069 ГК Российской Федерации предусмотрено, что вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

В силу п. 1 ст. 1099 ГК Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными ст. 151 ГК Российской Федерации и главой 59 ГК Российской Федерации «Обязательства вследствие причинения вреда».

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, суд по правилам п. 1 ст. 151 ГК Российской Федерации может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

К нематериальным благам п. 1 ст. 150 ГК Российской Федерации в числе прочих относит жизнь, здоровье и достоинство личности.

Закрепив в ст. 151 ГК Российской Федерации общий принцип компенсации морального вреда, законодатель не установил ограничений в отношении оснований такой компенсации.

Под моральным вредом, согласно разъяснениям данным Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 2 постановления от 20.11.1994 № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, или нарушающими его личные неимущественные права. Моральный вред может заключаться в нравственных переживаниях в связи с временным ограничением или лишением каких-либо прав и др. Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (п. 4 названного постановления).

Таким образом, приведенный законодателем перечень нравственных страданий, являющихся основанием для реализации права на компенсацию морального вреда, не является исчерпывающим. Объектом неправомерных посягательств по общему правилу являются любые нематериальные блага (права на них) вне зависимости от того, поименованы ли они в законе и упоминается ли соответствующий способ их защиты (Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2013 года, утвержденный Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 03.07.2013).

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал на то, что ст. 151 и 1069 ГК Российской Федерации во взаимосвязи со ст. 1099 ГК Российской Федерации направлены на реализацию, в частности, положений ст. 52 и 53 Конституции Российской Федерации (определения от 25.12.2008 № 1012-О-О, от 24.10.2013 № 1663-О).

В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 15 постановления от 10.10.2003 № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» разъяснил, что в соответствии со ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Рим, 04.11.1950) и требованиями, содержащимися в постановлениях Европейского Суда по правам человека, условия содержания под стражей должны быть совместимы с уважением к человеческому достоинству. Унижающим достоинство обращением признается, в частности, такое обращение, которое вызывает у лица чувство страха, тревоги и собственной неполноценности. При этом лицу не должны причиняться лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а здоровье и благополучие лица должны быть гарантированы с учетом практических требований режима содержания. Оценка указанного уровня осуществляется в зависимости от конкретных обстоятельств, в частности, от продолжительности неправомерного обращения с человеком, характера физических и психических последствий такого обращения. В некоторых случаях принимаются во внимание пол, возраст и состояние здоровья лица, которое подверглось бесчеловечному или унижающему достоинство обращению.

Пунктом 10 названного постановления также разъяснено, что Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Рим, 04.11.1950) признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов. Поэтому применение судами Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции.

Согласно правовой позиций Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в постановлении от 05.02.2007 № 2-П, Конвенция о защите прав человека и основных свобод, также как и решения Европейского Суда по правам человека в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод, являются составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться правоприменительными органами при применении соответствующих норм права.

Из приведенных конституционных и правовых норм, а также из правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека следует, что содержание обвиняемого (подозреваемого) в следственном изоляторе в условиях, которые несовместимы с уважением его человеческого достоинства, и не соответствуют установленным законом нормам, влечет нарушение его неимущественных прав, гарантированных законом.

Разрешая спор, суд исходил из того, что истец содержался под стражей в условиях, которые не соответствовали нормам, установленным законодательством, в частности ст. 23 и п. 6 ч. 2 ст. 33 Федеральным законом от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

Судебная коллегия не находит оснований не согласиться с такими выводами суда первой инстанции.

В целях регулирования порядка и определения условий содержания под стражей лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, принят Федеральный закон от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», положения которого конкретизированы в Правилах внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, утвержденных приказом Минюста России от 14.10.2005 № 189.

Согласно ст. 4 данного Федерального закона содержание под стражей осуществляется в соответствии с принципами законности, справедливости, презумпции невиновности, равенства всех граждан перед законом, гуманизма, уважения человеческого достоинства, в соответствии с Конституцией Российской Федерации, принципами и нормами международного права, а также международными договорами Российской Федерации и не должно сопровождаться пытками, иными действиями, имеющими целью причинение физических или нравственных страданий подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений, содержащимся под стражей.

В силу ст. 15 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» в местах содержания под стражей устанавливается режим, обеспечивающий соблюдение прав подозреваемых и обвиняемых, исполнение ими своих обязанностей, их изоляцию, а также выполнение задач, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации. Обеспечение режима возлагается на администрацию, а также на сотрудников мест содержания под стражей, которые несут установленную законом ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение служебных обязанностей.

Местом содержания под стражей в числе прочих являются следственные изоляторы уголовно-исполнительной системы (ст. 7 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»).

Норма санитарной площади в камере на одного человека установлена ст. 23 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» в размере четырех квадратных метров.

Из анализа данной правовой нормы также следует, что подозреваемым и обвиняемым должны быть созданы бытовые условия, отвечающие требованиям гигиены, санитарии и пожарной безопасности.

В соответствии с п. 42-45 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, утвержденных приказом Минюста России от 14.10.2005 № 189, камеры СИЗО оборудуются: одноярусными или двухъярусными кроватями; столом и скамейками с числом посадочных мест по количеству лиц, содержащихся в камере; шкафом для продуктов; вешалкой для верхней одежды; полкой для туалетных принадлежностей; зеркалом, вмонтированным в стену; бачком с питьевой водой; подставкой под бачок для питьевой воды; радиодинамиком для вещания общегосударственной программы; урной для мусора; тазами для гигиенических целей и стирки одежды; светильниками дневного и ночного освещения; телевизором, холодильником (при наличии возможности); вентиляционным оборудованием (при наличии возможности); тумбочкой под телевизор или кронштейном для крепления телевизора; напольной чашей (унитазом), умывальником; нагревательными приборами (радиаторами) системы водяного отопления; штепсельными розетками для подключения бытовых приборов; вызывной сигнализацией.

При отсутствии в камере водонагревательных приборов либо горячей водопроводной воды горячая вода для стирки и гигиенических целей и кипяченая вода для питья выдаются ежедневно в установленное время с учетом потребности.

Подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются ежедневно бесплатным трехразовым горячим питанием по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации.

Не реже одного раза в неделю подозреваемые и обвиняемые проходят санитарную обработку, им предоставляется возможность помывки в душе продолжительностью не менее 15 минут.

Согласно п. 126-128 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, утвержденных приказом Минюста России от 14.10.2005 № 189, для организации медицинской помощи подозреваемым и обвиняемым в СИЗО организуется медицинская часть. Подозреваемые и обвиняемые при поступлении в СИЗО проходят в трехдневный срок обязательный медицинский осмотр, который проводит врач-терапевт (врач общей практики), в необходимых случаях по медицинским показаниям они осматриваются другими специалистами. В этот же период им проводится рентгенологическое (флюорографическое) и лабораторное обследование. Результаты медицинского осмотра фиксируются в медицинской амбулаторной карте подозреваемого или обвиняемого.

Подозреваемые и обвиняемые обращаются за медицинской помощью к медицинскому работнику СИЗО во время ежедневного обхода им камер, а в случае острого заболевания - к любому сотруднику СИЗО. Сотрудник, к которому обратился подозреваемый или обвиняемый, обязан принять меры для оказания ему медицинской помощи.

Амбулаторная помощь оказывается подозреваемым и обвиняемым в камерах, иных помещениях, а также в специализированных кабинетах медицинских частей СИЗО. Выдача лекарственных препаратов, в том числе полученных в передачах на имя подозреваемых и обвиняемых, осуществляется по назначению лечащего врача в установленных дозах и количествах индивидуально в соответствии с медицинскими показаниями и записями в медицинской карте больного.

Статьей 33 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» регламентированы правила раздельного размещения в камерах. В силу п. 6 ч. 2 данной правовой нормы отдельно от других подозреваемых и обвиняемых содержатся лица, являющиеся или являвшиеся судьями, адвокатами, сотрудниками правоохранительных органов, налоговой инспекции, таможенных органов, службы судебных приставов, учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, военнослужащими внутренних войск федерального органа исполнительной власти, осуществляющего функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере внутренних дел, военнослужащими и сотрудниками войск национальной гвардии Российской Федерации.

В соответствии с положениями ст. 12, 56 ГПК Российской Федерации гражданское судопроизводство осуществляется на основе принципов состязательности и равноправия сторон; каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений.

По общему правилу ст. 1064 ГК Российской Федерации ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины.

Учитывая изложенное, обязанность доказать факт причинения вреда личным неимущественным правам и другим нематериальным благам в результате незаконных действий (бездействий) органа государственной власти, либо его должностного лица, возлагается исключительно на истца, при этом ответчик, возражая против удовлетворения исковых требований, должен представить суду доказательства отсутствия своей вины в создании ненадлежащих условий содержания истца.

Как следует из материалов дела, в частности из справки о нахождении Чижкова А.А. в камерах, в период с 29.09.2016 по 26.10.2017 истец содержался в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области с нарушением норм санитарной площади в камере на одного человека (4 кв.м). Кроме того, при его размещении в камерах оставлено без внимание то, что в связи с обучением в период с 25.07.2009 по 30.03.2012 в ФГКОУ КПИ ФСБ России, он относился к числу лиц, подлежащих по правилам п. 6 ч. 2 ст. 33 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» содержанию отдельно от общей массы подозреваемых и обвиняемых.

Верно распределив бремя доказывания юридически значимых для разрешения настоящего спора обстоятельств суд первой инстанции на основании оценки совокупности представленных сторонами в материалы дела доказательств пришел к обоснованному выводу о нарушении прав истца при содержании в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области размещением в камерах без соблюдения требований ст. 23 и п. 6 ч. 2 ст. 33 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

Вопреки доводам апелляционной жалобы суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что иных нарушений условий содержания истца сотрудниками ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области допущено не было.

В соответствии с требованиями процессуального закона факты необеспечения ответчиком надлежащих условий содержания истца в камере, несоответствия камер материально-техническим, санитарно-бытовым, санитарно-эпидемиологическим нормам, несоответствия выдаиваемой пищи установленным нормам температурного режима, выдачи постельных принадлежностей в неудовлетворительном состоянии, ненадлежащего оказания медицинской помощи, отсутствия лекарственных препаратов в период его пребывания ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области достоверными доказательствами не подтверждены. Напротив, ответчиком с учетом распределения бремени доказывания в материалы дела представлено достаточно доказательств, отвечающих требованиям относимости и допустимости, с достоверностью подтверждающих соблюдение требований закона в указанной части. Данным доказательствам суд дал надлежащую правовую оценку в соответствии с требованиями действующего законодательства. Оснований не доверять таким письменным материалам у суда первой инстанции не имелось.

Вместе с тем, следует отметить, что в период содержания в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Курганской области Чижков А.А. в порядке, установленном разделом IX Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, утвержденных приказом Минюста России от 14.10.2005 № 189, с предложениями, заявлениями и жалобами на ненадлежащие условия содержания в камерах к руководству изолятора не обращался. Соответствующие обращения не адресовывал и в надзорные ведомства.

На основании изложенного, решение суда о частичном удовлетворении исковых требований Чижкова А.А. сомнений в законности и обоснованности не вызывает и отмене по доводам апелляционной жалобы не подлежит.

Поскольку причинение истцу нравственных страданий презюмируется исходя из факта нарушения его личных неимущественных прав ненадлежащими условиями содержания в учреждении уголовно-исполнительной системы Российской Федерации, в рассматриваемом случае у суда имелись основания для взыскания с ответчика в пользу истца денежной компенсации морального вреда. Размер компенсации морального вреда определен судом с учетом фактических обстоятельств дела (характера нарушения прав истца, длительности такого нарушения), характера и степени причиненных истцу нравственных страданий, а также требований разумности и справедливости.

При таких условиях взысканная с ответчика в пользу истца денежная компенсация морального вреда в размере 10000 руб. является разумной и справедливой, соответствует характеру и степени перенесенных истцом страданий.

Довод апелляционной жалобы о необходимости взыскания компенсации морального вреда в большей сумме коллегия считает несостоятельным, поскольку обязанность по соблюдению, предусмотренных законом требований разумности и справедливости должна обеспечить баланс частных и публичных интересов с тем, чтобы выплата компенсации морального вреда одним категориям граждан не нарушала бы права других категорий граждан, учитывая, что казна Российской Федерации формируется в соответствии с законодательством за счет налогов, сборов и платежей, взимаемых с граждан и юридических лиц, которые распределяются и направляются как на возмещение вреда, причиненного государственными органами, так и на осуществление социальных и других значимых для общества программ, для оказания социальной поддержки гражданам, на реализацию прав льготных категорий граждан.

Таким образом, при определении размера компенсации морального вреда на основании положений ст. 1101 ГК Российской Федерации, следует исходить не только из обязанности максимально возместить причиненный моральный вред, но и не допустить неосновательного обогащения потерпевшего. Необходимо учесть и то, что моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного денежного выражения и полного возмещения, предусмотренная законом компенсация должна отвечать признакам справедливого вознаграждения потерпевшего за перенесенные страдания.

При таких обстоятельствах, поскольку определенный судом размер компенсации морального вреда соответствует характеру и степени причиненных истцу нравственных страданий, в полной мере отвечает требованиям разумности и справедливости, то оснований для изменения решения суда в данной части также не усматривается.

Вместе с тем, судебная коллегия считает необходимым отменить, что в соответствии с п. 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.05.2019 № 13 «О некоторых вопросах применения судами норм Бюджетного кодекса Российской Федерации, связанных с исполнением судебных актов по обращению взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации» исполнение судебных актов по искам к Российской Федерации о возмещении вреда, причиненного гражданину или юридическому лицу незаконными действиями (бездействием) государственных органов Российской Федерации или их должностных лиц (ст. 1069, 1070 ГК Российской Федерации), в том числе в результате издания государственными органами Российской Федерации актов, не соответствующих закону или иному нормативному правовому акту, осуществляется за счет казны Российской Федерации. При удовлетворении иска о возмещении вреда в порядке, предусмотренном ст. 1069 ГК Российской Федерации, в резолютивной части решения суд указывает на взыскание вреда с Российской Федерации в лице главного распорядителя бюджетных средств за счет казны Российской Федерации.

Субъектом, обязанным возместить вред по правилам ст. 1070 ГК Российской Федерации, и, соответственно, ответчиком по указанным искам является Российская Федерация, от имени которой в суде выступает Минфин России, если эта обязанность ГК Российской Федерации, Бюджетным кодексом Российской Федерации или иными законами не возложена на другой орган, юридическое лицо или гражданина (ст. 1071 ГК Российской Федерации).

Распорядителем средств федерального бюджета, предусмотренных на содержание уголовно-исполнительной системы и реализацию возложенных на нее функций, согласно подп. 6 п. 7 Положения о Федеральной службе исполнения наказаний, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 13.10.2004 № 1314, является ФСИН России.

При удовлетворении иска о возмещении вреда в порядке, предусмотренном ст. 1070 ГК Российской Федерации, в резолютивной части решения суду надлежало указать на взыскание компенсации морального вреда с Российской Федерации в лице ФСИН России за счет казны Российской Федерации.

Однако, в указанной части решение суда сторонами не оспаривалось, кроме того, как следует из информации, размещенной на официальном сайте Минфина России в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», взысканная сумма компенсации морального вреда выплачена истцу на основании исполнительного документа.

Доводы апелляционной жалобы направлены на повторное изложение истцом своей позиции по делу, и по существу сводятся к несогласию с выводами суда, но не содержат фактов, которые не были бы проверены и учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и могли бы привести к иному разрешению спора.

Предусмотренных ст. 330 ГПК Российской Федерации оснований для отмены принятого по делу решения судебная коллегия не усматривает.

В соответствии со ст. 327.1 ГПК Российской Федерации дело рассмотрено судебной коллегией в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе.

Руководствуясь ст. 328-329 ГПК Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Курганского городского суда Курганской области от 22 апреля 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Чижкова А.А. – без удовлетворения.

Судья – председательствующий

Судьи: