Дело № 8Г-15450/2021 [88-15116/2021]

Постановления

ВОСЬМОЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

№ 88-15116/2021, 2-1621/2020

О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

г. Кемерово                                                                                 24 августа 2021 г.

Восьмой кассационный суд общей юрисдикции в составе

председательствующего судьи Бойко В.Н.,

судей Ларионовой С.Г. и Нестеренко А.О.,

    рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело

по иску Третьякова Сергея Петровича к Кривощаповой Екатерине Евгеньевне о расторжении договора займа и взыскании задолженности,

по кассационной жалобе ответчика на решение Ленинского районного суда г. Кемерово от 2 декабря 2020 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 23 марта 2021 г.,

заслушав доклад судьи Нестеренко, объяснения представителей по доверенностям: от ответчика – Шафиковой Д.В., от истца – Ерлина К.С.,

установил:

иск о расторжении договора займа от 21 ноября 2019 г., взыскании 400000 рублей основного долга и 17231,90 рублей процентов за пользование займом обоснован тем, что 21 ноября 2019 г. истец передал ответчику 400000 рублей с условием их возврата до 21 ноября 2024 г., что оформлено распиской, однако проценты в размере ключевой ставки Банка России, ежемесячная выплата которых предусмотрена законом, не выплачивались ни разу, в связи с чем 2 сентября 20020 г. направлено уведомление о расторжении договора, которое получено ответчиком 17 сентября 2020 г. и не исполнено.

Указанным решением, оставленным без изменения названным апелляционным определением, иск удовлетворён.

В кассационной жалобе ответчик просила отменить судебные акты и отказать в удовлетворении иска, ссылаясь на безденежность договора займа, поскольку расписка дана в обмен на её трудоустройство в стоматологическую клинику, директором которой является истец, её ученичество в течении 2-х лет и последующей обязанности отработать не менее 3-х лет в данной клинике, однако в связи с невыполнением клиникой условий ученичества она вынуждены была уволиться раньше срока, что повлекло предъявление иска. Для доказывания безденежности договора займа перед судом первой инстанции она ходатайствовала о вызове свидетелей ФИО8, ФИО9, ФИО10, ФИО11, которые бы могли подтвердить эти обстоятельства, однако суд необоснованно не оказал ей содействия в обеспечении явки свидетелей, отказал в удовлетворении данного ходатайства по мотиву того, что данные лица при передаче денег не присутствовали. Кроме того, в том же судебном заседании она заявляла о наличии у неё переписки в мессенджере с людьми, оказавшимися в такой же ситуации, как и она, а также об аудиозаписи её разговора с истцом и его представителем ещё до суда, для представления данных доказательств просила отложить судебное заседание, однако в удовлетворении данного ходатайства немотивированно отказано. Суд апелляционной инстанции указанную переписку и аудиозапись, приложенные в качестве доказательств, исследовать отказался, как и вызвать свидетелей.

Суд кассационной инстанции, проверив законность обжалуемых судебных актов в пределах доводов кассационной жалобы, пришёл к выводу о том, что она не подлежит удовлетворению.

В соответствии с ч. 1, 3 ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ) основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права; нарушение или неправильное применение норм процессуального права является основанием для отмены или изменения судебных постановлений, если это нарушение привело или могло привести к принятию неправильных судебных постановлений.

Таких оснований по настоящему делу не имеется.

Разрешая спор, суды руководствовались положениями ст. 807-810, 821 Гражданского кодекса Российской Федерации и исходили из того, что 21 ноября 2019 г. Кривощапова получила от Третьякова 400000 рублей с обязательством возвратить их до 21 ноября 2024 г., в подтверждение чего дала расписку, процентов, предусмотренных законом, не уплачивала, что является существенным нарушение договора, ввиду которого он подлежит досрочному расторжению, а задолженность – взысканию. Доказательств написания расписки под влиянием обмана, прикрытия ею другой сделки ответчик не представила, презумпцию добросовестности истца как такого же участника гражданского оборота не опровергла, а потому проверка финансовой возможности у Третьякова передать наличными 400000 рублей и выяснение источника их приобретения, цели передачи и составления расписки значения не имеют.

Обжалуемые судебные акты являются законными, поскольку выводы, изложенные в них, соответствуют установленным судами фактическим обстоятельствам дела, а нарушения или неправильного применения норм материального или процессуального права, которые привели или могли привести к принятию неправильных судебных постановлений, не допущено.

Доводы ответчика не свидетельствуют о том, что на момент заключения договора она была ограничена в свободе заключения договора либо ей не была предоставлена достаточная информация или же предоставлена недостоверная информация.

Утверждения ответчика о написании расписки на основании иных договоренностей ничем не подтверждены, сама расписка ссылок на то, что денежные средства по ней передаются в обеспечение исполнения иного обязательства сторон, не содержит.

Сам факт выдачи расписки в день заключения трудового договора с клиникой, руководителем которой являлся и является займодавец, не опровергает безденежности займа, поскольку закон не запрещает одновременного существования трудовых и заёмных правоотношений сторон.

Суды пришли к правильным выводам о том, что заявленные ответчиком свидетели не могли подтвердить составление расписки с целью трудоустройства и обучения в клинике, поскольку они не присутствовали при передаче денег и расписки.

Также верно суды отказали в удовлетворении ходатайств об отложении судебного разбирательства, мотивировав это тем, что у истца было достаточно времени для предоставления доказательств.

Таким образом, доводы кассационной жалобы, направленные на переоценку доказательств с целью установления иных обстоятельств дела, не подтверждённых доказательствами, отклоняются, поскольку эти действия в силу ч. 3 ст. 390 ГПК РФ к компетенции суда кассационной инстанции не относятся.

Учитывая, что жалоба не подлежит удовлетворению, то в силу ч. 1, 2 ст. 98 ГПК РФ расходы по уплате государственной пошлины за подачу кассационной жалобы относятся на её заявителя.

Суд кассационной инстанции, руководствуясь п. 1 ч. 1 ст. 390, ст. 390.1 ГПК РФ,

определил:

решение Ленинского районного суда г. Кемерово от 2 декабря 2020 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 23 марта 2021 г. оставить без изменения, а кассационную жалобу без удовлетворения.

    Председательствующий                    В.Н. Бойко

    Судьи                                С.Г. Ларионова

                                        А.О. Нестеренко

ОСОБОЕ МНЕНИЕ

судьи Нестеренко А.О. к определению

Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

от 24 августа 2021 г. № 88-15116/2021, 2-1621/2020

Будучи докладчиком по настоящему делу, считаю, что выводы судов сделаны с нарушением норм материального и процессуального права, выразившиеся в следующем.

Ответчик, возражая против иска, ссылалась на безденежность договора займа, поскольку расписка о возврате 400000 рублей в течение 5-ти лет после её выдачи была составлена ей 21 ноября 2019 г. в обмен на трудоустройство в этот же день в клинику под руководством истца, ученичество в ней без составления ученического договора на протяжении 2-х лет и последующей работы не менее 3-х лет, а в связи с увольнением её по собственному желанию 31 августа 2020 г. уже 2 сентября 2020 г. истец направил ей претензию о возврате денег с уплатой процентов.

Удовлетворяя исковые требования по настоящему делу, судебные инстанции сослались на то, что спорные отношения возникли из договора займа, что следует из буквального толкования расписки.

При этом ходатайство ответчика о допросе конкретных свидетелей судом первой инстанции отклонено по мотиву того, что они не присутствовали при передаче денег и составлении расписки. Эти мотивы поддержали вышестоящие суды. Тем самым, суды предвосхитили существо решения по делу, заведомо придя к выводу о том, что факт передачи денег по расписке имел место. Сама ответчик просила о допросе свидетелей не как очевидцев составления расписки, а как лиц, способных подтвердить те обстоятельства, на которые она ссылалась в своих возражениях.

При этом суды не отрицали, что свидетельскими показаниями допустимо доказывать эти обстоятельства. Действительно, они указывают фактически на обман при составлении сделки и вероятно на стечение тяжелых обстоятельств (п. 2 ст. 812 ГК РФ), поскольку трудовые отношения, в том числе и по ученическому договору предполагают оплату работнику (ученику), а не работодателю или лицам, выступающим от имени последнего, трудоустройство за плату недопустимо.

Кроме того, наличие денежного долга не всегда является следствием заключения договора займа. Ответчик последовательно обращала внимание на то, что она работала в клинике под руководством истца на условиях ученичества, проходила повышение квалификации и прочее, но без заключения ученического договора, вынужденно по своей инициативе досрочно прекратила эти отношения, после чего незамедлительно последовало требование о возврате денег в размере, указанном в расписке. Учитывая, что в материалах дела имеется трудовой договор, одним из условий которого является право работодателя в случае досрочного расторжения трудового договора по инициативе работника требовать от него возмещения всех затрат, связанных с ученичеством (повышение квалификации и прочее), то долговая расписка может прикрывать данное требование и превышать размер действительного долга по возмещению расходов на ученичество.

Принимая во внимание обстоятельства, на которые ссылалась ответчик, суды в нарушение ст. 56 ГПК РФ не поставили на обсуждение данные вопросы, ограничившись буквальным толкованием расписки.

В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 г. № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» разъяснено, что условия договора подлежат толкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в ст. 1 ГК РФ, другими положениями этого кодекса, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права.

При толковании условий договора в силу абз. 1 ст. 431 ГК РФ судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений (буквальное толкование). Такое значение определяется с учетом их общепринятого употребления любым участником гражданского оборота, действующим разумно и добросовестно (п. 5 ст. 10, п. 3 ст. 307 ГК РФ), если иное значение не следует из деловой практики сторон и иных обстоятельств дела.

Условия договора подлежат толкованию таким образом, чтобы не позволить какой-либо стороне договора извлекать преимущество из ее незаконного или недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 ГК РФ). Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду.

Значение условия договора устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом (абз. 1 ст. 431 ГК РФ). Условия договора толкуются и рассматриваются судом в их системной связи и с учетом того, что они являются согласованными частями одного договора (системное толкование).

Толкование условий договора осуществляется с учетом цели договора и существа законодательного регулирования соответствующего вида обязательств (пункт 43).

По смыслу абз. 2 ст. 431 ГК РФ при неясности условий договора и невозможности установить действительную общую волю сторон иным образом толкование условий договора осуществляется в пользу контрагента стороны, которая подготовила проект договора либо предложила формулировку соответствующего условия. Пока не доказано иное, предполагается, что такой стороной было лицо, профессионально осуществляющее деятельность в соответствующей сфере, требующей специальных познаний (пункт 45).

Из приведенных положений закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, следует, что буквальное толкование не является единственным и исключительным способом толкования договора.

В частности, при толковании договора судом должна быть установлена действительная общая воля сторон с учетом их взаимоотношений, включая их переписку и практику установившуюся во взаимных отношениях.

Ответчик также ссылалась на то, что впервые с истцом она познакомилась в день составления расписки, данной на условиях возврата займа через 5 лет и без указания процентов за пользования им, одновременного её трудоустройства в клинику, которой руководил истец, с целью учёбы и стажировки, но без оформления ученического договора, из содержания расписки и позиции истца следует, что у него в тот день при себе было 400000 рублей наличными и он передал их на таких условиях ей. При этом ни для чего иного, кроме как для трудоустройства и ученичества она расписку не выдавала, в деньгах не нуждалась, хотя и не тратила такие значительные суммы.

Эти обстоятельства порождают обоснованные сомнения в реальности займа. При заключении трудового договора в один день с выдачей долговой расписки и прекращении трудовых отношений, ученичества, в связи с которым работодатель в лице его руководителя имел право потребовать возмещения своих расходов на учёбу работника (ст. 207 Трудового кодекса Российской Федерации), презумпция доказывания реальности такого займа, денежного долга, не вытекающего из трудовых отношений, должна быть возложена на ту сторону, которая ссылается на наличие отношений заёмных. Однако суды без учёта этих норм трудового законодательства и неправильно распределения бремени доказывания в нарушение ст. 56 ГПК РФ возложили на ответчика обязанность доказывания обстоятельств, свидетельствующих о том, что иск вытекает из трудовых правоотношений, при том, что установленные судами обстоятельства предполагают наличие у бывшего работодателя ответчика, которым руководит истец, право требовать возмещения расходов на ученичество при доказанности их несения.

Следует отметить, что отказ в удовлетворении ходатайство об отложении судебного разбирательства для представления доказательств, мотивированный тем, что ответчик имела достаточно времени для этого, соответствует закону лишь в том случае, если судом установлено злоупотребление процессуальными правами лицом, которое об этом ходатайствует. Однако в данном случае суды к такому выводу не приходили, ответчик присутствовала лишь в одном последнем заседании суда первой инстанции, в котором принято решение по делу, а в предыдущие судебные заседания отложены в связи с неявкой ответчика по уважительной причине – болезни, документально подтверждённой невозможности к явке и трудоспособности. Учитывая, что ответчик в доказательство намеревалась предоставить в подтверждение своей позиции, а также об имеющейся в клинике истца практике приёма на работу и ученичества других молодых специалистов скриншоты её переписки с ними в мессенджере и аудиозапись её разговоров со стороной истца по данным поводам, то при таком положении отказ в отложении судебного заседания и отказ суда апелляционной инстанции исследовать эти доказательства как дополнительные, предоставленные этому суду, является нарушением права на судебную защиту.

Помимо прочего, суды, удовлетворяя требование о расторжении договора займа, исходили из существенности его нарушения должником в части просрочки процентов, предусмотренных законом в размере ключевой ставки Банка России и уплаты ежемесячно.

Однако при этом не дано никакой оценки тому, что истец, считая себя займодавцем, право которого на получение таких процентов существенно нарушено, не удосужился указать в договоре условие об их уплате, сроках, порядке и размере, не требовал их уплаты на протяжении всего времени, в течение которого ответчик работала в руководимой им клинике, потребовав лишь в претензии и последовавшем за ней иске. Без оценки этих обстоятельств невозможно разрешение вопроса о существенном нарушении договора одной из сторон, которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора (п. 2 ст. 450 ГК РФ).

Полагаю, что допущенные судами нарушения норм процессуального права привели к принятию неправильных судебных постановлений, что является в соответствии с ч. 1, 3 ст. 379.7 ГПК РФ основанием к их отмене.

24 августа 2021 г.

Судья-докладчик                     А.О. Нестеренко