Дело № 55-776/2021

Определения

Ч Е Т В Ё Р Т Ы Й АПЕЛЛЯЦИОННЫЙ СУД

ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

Дело № 55-776/2021

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Нижний Новгород

25 октября 2021 года

Судебная коллегия по уголовным делам Четвертого апелляционного суда общей юрисдикции в составе председательствующего Волкова Н.Г.,

судей Кострова А.В., Яковлевой Е.Н.,

с участием прокурора отдела Генеральной прокуратуры Российской Федерации Мановой Е.Н.,

осужденного С.И.И., его защитника - адвоката П.А.Ю.,

осужденного Л.А.А., его защитника - адвоката Щ.Н.Г.,

осужденного Н.А.С., его защитника - адвокатов С.М.А.,

осужденного Д.Д.В., его защитника - адвоката Г.Е.П.,

потерпевшей Ш.М.В., её представителя - адвоката А.А.В.,

при секретаре судебного заседания Лебедевой М.И.,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного С.И.И., защитника П.А.Ю. в интересах осужденного С.И.И., осужденного Л.А.А., защитника А. в интересах осужденного Л.А.А., защитника С.М.А. в интересах осужденного Н.А.С., а также апелляционную жалобу потерпевшей Ш.М.В. на приговор Нижегородского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ, которым:

С.И.И., <данные о личности>

признан виновным и осужден по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 15 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы сроком на 1 год 6 месяцев с установлением ограничений и обязанности, указанных в приговоре в соответствии с ч. 1 ст. 53 УК РФ;

Л.А.А., <данные о личности>,

признан виновным и осужден по п. «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ к 3 годам 1 месяцу лишения свободы, по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 16 годам лишения свободы с ограничением свободы сроком на 1 год 6 месяцев с установлением ограничений и обязанности, указанных в приговоре в соответствии с ч. 1 ст. 53 УК РФ.

На основании ч. 3, 4 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путём частичного сложения наказаний, Л.А.А. назначено окончательное наказание в виде 17 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, с последующим ограничением свободы на срок 1 год 6 месяцев с установлением ограничений и обязанности, указанных в приговоре в соответствии с ч. 1 ст. 53 УК РФ.

Н.А.С., <данные о личности>,

признан виновным и осужден по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 14 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы сроком на 1 год с установлением ограничений и обязанности, указанных в приговоре в соответствии с ч. 1 ст. 53 УК РФ;

Д.Д.В., <данные о личности>

признан виновным и осужден по п. «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ к 3 годам лишения свободы.

На основании ст. 73 УК РФ постановлено назначенное Д.Д.В. наказание считать условным с испытательным сроком 4 года, с возложением в течение испытательного срока обязанностей, указанных в приговоре.

Мера пресечения осужденным С.И.И., Л.А.А. и Н.А.С. до вступления приговора в законную силу оставлена без изменения - заключение под стражу, срок наказания исчислен с даты вступления приговора в законную силу.

Мера пресечения осужденному Д.Д.В. до вступления приговора в законную силу оставлена без изменения - подписка о невыезде и надлежащем поведении, после чего постановлено ее отменить.

В соответствии с п. «а» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ зачтено в срок лишения свободы время содержания под стражей С.И.И. с ДД.ММ.ГГГГ, Л.А.А. с ДД.ММ.ГГГГ и Н.А.С. с ДД.ММ.ГГГГ до вступления приговора в законную силу включительно из расчёта один день задержания и содержания под стражей за день отбывания наказания.

Гражданский иск потерпевших Ш.М.В. и Г.В.С. о компенсации морального вреда удовлетворен частично, постановлено взыскать:

- в пользу потерпевшей Ш.М.В. компенсацию морального вреда 2100000 рублей в долевом порядке с каждого из осужденных С.И.И., Л.А.А. и Н.А.С. по 700000 рублей.

- в пользу потерпевшего Г.В.С. в компенсацию морального вреда 1500000 рублей в долевом порядке с каждого из осужденных С.И.И., Л.А.А. и Н.А.С. по 500000 рублей.

В удовлетворении остальной части гражданского иска Ш.М.В. и Г.В.С. о компенсации морального вреда отказано.

Г.В.С. разъяснены положения ч.1 ст.44 УПК РФ в части разрешения в порядке гражданского судопроизводства гражданского иска в части взыскания будущего имущественного вреда - расходов на лечение в связи с повреждением здоровья и реабилитацию после пережитого потрясения, вызванного убийством сына, разъяснено право обращения с таким иском.

Возмещены за счёт средств федерального бюджета расходы на оплату труда адвокатов: А.В.А. за осуществление защиты Л.А.А. в сумме 60200 рублей, И.А.В. и Л.К.А. за осуществление защиты Н.А.С. в сумме 3800 рублей, К.Е.А. за осуществление защиты Д.Д.В. в сумме 1900 рублей.

Вопрос о вещественных доказательствах по уголовному делу разрешен.

Заслушав доклад судьи Кострова А.В., выступления осужденных С.И.И., Л.А.А., Н.А.С., их защитников, поддержавших доводы апелляционных жалоб стороны защиты, осужденного Д.Д.В., его защитника - адвоката Г.Е.П., просивших приговор в отношении Д.Д.В. оставить без изменения, потерпевшей Ш.М.В., её представителя - адвоката А.А.В., поддержавших доводы поданных ими апелляционных жалоб, прокурора, просившего приговор отменить, судебная коллегия

установила:

в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей С.И.И., Л.А.А., Н.А.С. признаны виновными и осуждены за умышленное причинение смерти другому человеку - Г.С.В., совершенное группой лиц.

Как следует из материалов уголовного дела, указанное преступление совершено ДД.ММ.ГГГГ в <адрес> при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре суда.

Кроме того, Л.А.А. и Д.Д.В. признаны виновными и осуждены за незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением, в отношении двух лиц – К.А.В. и Г.С.В.

Как следует из материалов уголовного дела, указанное преступление совершено в период с <данные изъяты> по ДД.ММ.ГГГГ в <адрес> при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре суда.

Одновременно с этим С.И.И. по обвинению в незаконном лишении человека свободы, не связанном с его похищением, группой лиц по предварительному сговору, в отношении двух лиц, и Н.А.С. по обвинению в незаконном лишении человека свободы, не связанном с его похищением - оправданы за непричастностью к совершению преступления.

В апелляционной жалобе потерпевшая Ш.М.В. просит изменить приговор суда первой инстанции, считая его незаконным, необоснованным. Просит ужесточить каждому из осужденных наказание, считая его чрезмерно мягким, несправедливым, нарушающим требования ст.ст. 6, 60 УПК РФ, назначить наказание осужденным в соответствии с позицией государственного обвинителя, высказанной им в судебных прениях при рассмотрении дела судом первой инстанции, а также взыскать компенсацию морального вреда с осужденных в солидарном порядке в части заявленного ею гражданского иска.

Полагает, что судом при определении размера наказания не в полной мере учтены характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, обстоятельства их совершения, отношение осужденных к предъявленному обвинению. Подчеркивает, что С.И.И., Л.А.А. и Н.А.С. вину в совершении преступлений не признали, не раскаялись в содеянном. Д.Д.В., наблюдая за совершением убийства Г.С.В., не предпринял никаких действий, направленных на пресечение преступления, не оказал помощь потерпевшему. Приходит к выводу, что Д.Д.В. не заслуживает условного наказания.

Считает, что суд первой инстанции необоснованно проигнорировал вердикт присяжных заседателей в части того, что Н.А.С. не заслуживал снисхождения.

Обращает внимание, что суд не привел какого-либо обоснования при принятии решения о взыскании компенсации морального вреда именно в долевом порядке. Ссылается на разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, согласно которым при определении порядка взыскания по гражданскому иску имущественный вред, причиненный совместными действиями нескольких подсудимых, взыскивается с них солидарно. Ходатайств о долевом порядке взыскания заявлено не было.

В основной и дополнительных апелляционных жалобах осужденный С.И.И. просит отменить приговор суда первой инстанции, считая его незаконным, необоснованным, несправедливым, вынесенным с нарушением принципа равенства сторон, направить уголовное дело на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства.

Приводит довод о нарушении его права на защиту, поскольку С.М.В., осуществлявшая наряду с адвокатом на основании постановления Московского районного суда г. Н.Новгород его защиту, была распоряжением председательствующего удалена из зала судебного заседания, в удовлетворении ходатайства о допуске ее в качестве защитника было необоснованно, в нарушение ч. 2 ст. 49 УПК РФ, отказано, о чем не указано в протоколе предварительного слушания. Постановление Московского районного суда г.Н.Новгород, по его мнению, не содержит ограничений ни в части сроков действия, ни в части стадий уголовного судопроизводства. При этом судья руководствовался отсутствием у С.М.В. опыта рассмотрения уголовного дела с присяжными заседателями и сослался на наличие адвоката.

Дает оценку действиям председательствующего как необъективным, предвзятым, полагает, что дело рассмотрено с обвинительным уклоном, а председательствующий имел личную заинтересованность в его исходе. В обоснование данной позиции ссылается на письмо председательствующего в адрес следственного изолятора, в котором вышеназванное постановление Московского районного суда г.Н.Новгород было квалифицировано, как незаконное и не подлежащее к исполнению, а также высказывалось требование прекратить «порочную практику» допуска С.М.В. в качестве защитника. Считает данное письмо попыткой воздействия на орган исполнительной власти. Ссылается также на отмененное вышестоящей инстанцией постановление от ДД.ММ.ГГГГ о продлении в отношении него срока содержания под стражей, полагая, что принятие данного незаконного решения является проявлением личного предубеждения председательствующего.

Не соглашается с постановлением о результатах рассмотрения замечания на протокол судебного заседания от ДД.ММ.ГГГГ, указывая на то, что замечаний он не подавал, суд по собственной инициативе расценил в качестве них его выступление в суде апелляционной инстанции. Обращает внимание, что порядок обжалования данного постановления ему не разъяснялся.

Считает вердикт присяжных заседателей постановленным на основании недопустимых доказательств, в частности, дополнительного заключения эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ, согласно которому установить причину смерти потерпевшего не представляется возможным ввиду гнилостных изменений, и протокола проверки показаний на месте Н.А.С. от ДД.ММ.ГГГГ-ДД.ММ.ГГГГ. Считает, что заключения судебно-медицинских экспертиз противоречат друг другу. Полагает ошибочным вывод дополнительной экспертизы о механической асфиксии, ссылаясь на отсутствие повреждений шеи. Приводит довод о нарушении ст. 88 УПК РФ в той части, что перед экспертом фактически поставлены вопросы по оценке достоверности показаний подозреваемых, обвиняемых, поскольку эксперт в дополнительном заключении учитывал их.

Вместе с тем в предоставлении иных заключений специалистов о причине смерти потерпевшего, допросе специалистов, оглашении протокола допроса потерпевшего К.А.В. защите необоснованно было отказано. Ссылаясь на правовую позицию Пленума Верховного Суда РФ, приходит к выводу об ограничении указанными действиями суда права на представление доказательств, нарушении принципа равенства сторон в судебном заседании.

Также считает недопустимыми доказательствами оглашение протоколов его допросов в качестве подозреваемого, обвиняемого, в ходе которых он отказался от дачи показаний, поскольку отказ от дачи показаний не может свидетельствовать о доказанности его вины. Тем самым председательствующий, по его мнению, вышел за пределы предъявленного обвинения, и, кроме того, разъяснил присяжным заседателям, что его показания не следует брать во внимание ввиду их противоречия показаниям К.А.В. Подчеркивает, что данное обстоятельство не занесено в протокол судебного заседания. Кроме того, обращает внимание судебной коллегии на иные действия председательствующего, который высказывался о доказанности предъявленного обвинения, искажал показания К.А.В. и А.Н.П. перед присяжными заседателями, задавал вопросы об обстоятельствах, о которых иные обвиняемые не сообщали, ссылаясь при этом на их показания.

Оспаривает поставленный перед присяжными заседателями вопрос, содержащий формулировку о совместных насильственных действиях со стороны С.И.И., Л.А.А. и Н.А.С., считая, что признак совместных действий требует юридической оценки с позиции согласованности, направленности на достижение единой цели.

Не соглашается с формулировкой приговора о совершении убийства потерпевшего в процессе его удержания в квартире, поскольку согласно вердикту присяжных заседателей совершение им действий, направленных на удержание потерпевших, не доказано.

Полагает, что председательствующим не выполнены требования ч. 2 ст. 345 УПК РФ в части обязанности указать на неясность или противоречивость вердикта коллегии присяжных заседателей и предложить возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.

Ссылаясь на то, что он единственный из обвиняемых в убийстве признан заслуживающим снисхождения, не соглашается с назначенным ему наказанием, которое строже, чем наказания соучастников.

Обращает внимание, что суд указал в обжалуемом приговоре на совершение действий, направленных на сокрытие трупа Г.С.В., установленное присяжными заседателями, хотя обвинений в этом ему не предъявлялось.

Ссылается на несоответствие текста вынесенного приговора оглашенному, в частности, председательствующим оглашено, что «сначала С.И.И. и Л.А.А. нанесли не менее трех ударов, после чего повалили Г.С.В. на пол», а также «сначала С.И.И. и Л.А.А. поочередно нанесли Г.С.В. не менее трех ударов неустановленным предметом по голове, туловищу, конечностям, повалили на пол», однако в тексте итогового решения указанное отсутствует. Эпизод о нанесении С.И.И. и Л.А.А. телесных повреждений Г.С.В. исключен из предъявленного обвинения вердиктом присяжных-заседателей. Отмечает, что указанные изменения не были внесены в итоговое решение в установленном уголовно-процессуальным законодательством порядке.

Указывает также, что один из присяжных заседателей – Т.С.В., был исключен в ДД.ММ.ГГГГ году из списка кандидатов в присяжные заседатели Приокского районного суда г.Н.Новгород, что подтверждается приложенным к жалобе протоколом осмотра доказательств.

Обращает внимание, что в вопросный лист не были включены вопросы об оказании им реанимационных действий, о его действиях, направленных на пресечение насилия со стороны А.Н.П., на что указывают в своих показаниях другие осужденные. При этом председательствующий не предоставил стороне защиты время для подготовки вопросов в вопросный лист, что привело к нарушению права на защиту, поскольку защитник, участвовавший также в судебных заседаниях по иному делу, был лишен необходимого ему времени. Считает, что в силу ч. 1 ст. 338 УПК РФ суд должен был по собственной инициативе сформулировать вопросы по позиции стороны защиты.

Полагает, что потерпевшей Ш.М.В. и свидетелем К.А.О. доведены до сведения присяжных заседателей заведомо ложные сведения, в частности – об отсутствии у Г.С.В. заболеваний, что подтверждается результатами медицинских обследований. Обращает внимание также на то, что потерпевшая в ходе судебного разбирательства неоднократно обращалась к присяжным заседателям с просьбой привлечь всех обвиняемых к уголовной ответственности, оказывала на них давление, при этом председательствующий не довел до сведения присяжных заседателей о том, что ложные показания не должны приниматься ими при вынесении вердикта. Считает действия потерпевшей и иных фигурантов уголовного дела в данной части вызванными стремлением взыскать денежные средства по предъявленному гражданскому иску. Указывает, что прокурор, выступая в прениях, сообщил заведомо ложные сведения, указав на отсутствие у осужденных разрешения на занятие охранной деятельностью.

В апелляционной жалобе, поданной в интересах осужденного С.И.И., защитник П.А.Ю. также просит отменить приговор, считая его незаконным, а назначенное своему подзащитному наказание - несправедливым, направить уголовное дело на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства. При этом приводит доводы, аналогичные доводам жалобы С.И.И., относительно нарушения судом первой инстанции принципов равенства сторон, состязательности, наличия в вопросах, поставленных перед присяжными заседателями, юридического термина совместности действий, использования судом в приговоре вывода о совершении убийства потерпевшего в процессе его удержания в квартире при недоказанности факта удержания со стороны С.И.И., чрезмерной строгости назначенного наказания, сопоставимого с наказанием, назначенным иным осужденным, при условии, что С.И.И. не принимал участия в сокрытии тела убитого и признан заслуживающим снисхождения, а также невозможности участия Т.С.В. в качестве присяжного заседателя.

В основной и дополнительных апелляционных жалобах осужденный Л.А.А. просит отменить приговор суда первой инстанции, считая его незаконным, несправедливым виду чрезмерной суровости назначенного наказания, направить уголовное дело на новое рассмотрение.

Обращает внимание на допущенное в присутствии присяжных заседателей обсуждение вопросов, не входящих в их компетенцию, наличие в вопросном листе логических ошибок, необъективность напутственного слова, существенные проблемы в разъяснениях председательствующего судьи. Указывает на умышленное игнорирование судом и государственным обвинителем личной заинтересованности в исходе дела, обстоятельств причастности к уголовному делу А.Н.П., действия и бездействие которого послужили поводом для возбуждения уголовного дела, которое он считает сфабрикованным. Ссылается на использование судом недопустимых доказательств, неправильное применение уголовного закона, повлекшее необоснованную квалификацию действий осужденного, допущенные судом ошибки при установлении совершенных каждым из осужденных действий, что повлияло на итоговое мнение присяжных заседателей.

Приводит довод, что оглашение в ходе судебного заседания протоколов допросов обвиняемых Н.А.С. и Л.А.А., в которых обвиняемые отказались от дачи показаний, а также оценка, данная государственным обвинителем показаниям обвиняемых и свидетеля А.Н.П., нарушили закрепленный в уголовно-процессуальном законодательстве запрет на обсуждение в присутствии присяжных заседателей обстоятельств дела, подлежащих юридической оценке.

Обращает внимание на допущенные при постановке перед присяжными заседателями вопросов нарушения требований ст.ст. 338, 339 УПК РФ, проявившиеся в содержащихся в вопросах логических ошибках, необоснованном отклонении председательствующим ряда вопросов, поставленных стороной защиты. В частности, оспаривает отклонение вопроса об оказании им медицинской помощи Г.С.В. Указывает, что факт ее оказания подтверждается показаниями свидетелей и осужденных.

Высказывает мнение, что вопросный лист изначально содержал в себе утверждения в формулировках, согласно которым неизвестное лицо решило удерживать Г.С.В. в квартире, Н.А.С. и Л.А.А. знали о конкретной сумме денежных средств, которую разыскивал А.Н.П., возврат которых был их целью, то есть до разрешения соответствующих вопросов присяжными заседателями.

Обращает внимание, что в вопросе № указаны травмы, не имеющие отношения к причине смерти, то есть присяжным заседателям, которые не могли дать оценку медицинским данным, фактически было указано, кто, как и каким образом нанес травмы потерпевшему, какие из травм послужили причиной смерти.

Приводит довод, что вопросы перед присяжными заседателями поставлены с использованием недопустимого доказательства – заключения эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ. Считает, что повреждения, обнаруженные на теле Г.С.В., могли образоваться при транспортировке трупа в багажнике автомобиля и его захоронении. При этом в указанном заключении эксперт указывает, что выводы о возможной смерти сделаны на основании сведений, полученных из протоколов допросов подозреваемых и обвиняемых, то есть выводы эксперта, которые легли в основу обвинения, носят предположительный характер. Вместе с тем, ходатайства защиты о проведении повторной экспертизы, о допросе привлеченного стороной защиты специалиста судом необоснованно были отклонены, что нарушило принцип равенства сторон уголовного судопроизводства.

Ссылается на показания потерпевшего К.А.В. и А.Н.П., согласно которым лицами, причастными к финансовым операциям и непосредственно заинтересованными в возврате денежных средств, принадлежавших К. и его компании, являлись сами К.А.В., А.Н.П. и К.. Указывает, что до событий ДД.ММ.ГГГГ он не был знаком как с ними, так и с Г.С.В., не знал о хищении денег.

Вместе с тем, данные обстоятельства не были доведены до сведения присяжных заседателей, а К. в материалах уголовного дела назван неустановленным лицом.

Приходит к выводу, что в вопросах, поставленных присяжным заседателям, указаны обстоятельства, не соответствовавшие действительности.

Обращает внимание на показания А.Н.П., Д.Д.В., Н.А.С., протокол следственного эксперимента, которые подтверждают, что никаких действий, направленных на причинение вреда здоровью Г.С.В., он не предпринимал, а лишь оказывал потерпевшему медицинскую помощь, зашел на кухню уже после начавшегося между А.Н.П. и Г.С.В. конфликта.

Ссылается на показания К.А.В. от ДД.ММ.ГГГГ, которые подтверждают, что организатором произошедшего был А.Н.П., действовавший по указанию К., который был инициатором конфликта с Г.С.В., осуществлял и руководил действиями по сокрытию трупа.

Считает недоказанными его вину в убийстве, наличие у него умысла и мотива на совершение убийства. Указывает, что судом в приговоре искажено либо вовсе не отражено, какие конкретно преступные действия совершены каждым из соучастников убийства.

Полагает, что суд необоснованно отклонил ходатайство стороны защиты о роспуске коллегии присяжных заседателей и направлении уголовного дела на новое рассмотрение иным составом суда в порядке п. 4 ст. 350 УПК РФ.

В дополнительной апелляционной жалобе также высказывает мнение, что доводы апелляционных жалоб потерпевших Ш.М.В. и Г.В.С. не нашли своего подтверждения как в ходе предварительного расследования, так и в ходе судебного разбирательства, просит в их удовлетворении отказать.

Высказывает мнение о необъективности напутственного слова председательствующего, существенных пробелах в его разъяснениях. Приходит к выводу о вине А.Н.П. в инкриминируемых обвиняемым деяниях.

В основной и дополнительной апелляционных жалобах, поданных в интересах осужденного Л.А.А., защитник А.А.А. также просит отменить приговор, считая его незаконным, направить уголовное дело на новое рассмотрение в ином составе суда. При этом приводит доводы, аналогичные доводам жалобы Л.А.А., в том числе в части признания заключения эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ недопустимым доказательством, отмечая при этом, что ее, как и экспертизу № от ДД.ММ.ГГГГ, проводил один и тот же эксперт, хотя вопросы, поставленные перед ним, относительно причины смерти потерпевшего и о способности того совершать активные целенаправленные действия после получения телесных повреждений были одинаковыми, что нарушает требования ч. 2 ст. 207 УПК РФ.

Кроме того, отмечает, что отказ Н.А.С. от подписания протокола проверки его показаний на месте от ДД.ММ.ГГГГ не удостоверен в нарушение положений ч.ч. 1-2 ст. 167 УПК РФ подписями следователя, защитника и понятых. Исходя из того, что никаких пояснений причины отказа Н.А.С. от подписания, либо указания на то, что осужденный отказался от дачи пояснений, протокол не содержит, приходит к выводу, что возможности дать пояснения ему не предоставлялось. Обращает внимание, что протокол не содержит подписи понятых относительно разъяснения им прав и ответственности. Приходит к выводу, что указанный протокол является недопустимым доказательством.

Считает, что судом в нарушение требований ч. 2 ст. 338 УПК РФ необоснованно не включен в перечень вопросов, поставленных перед присяжными заседателями, вопрос о том, доказано ли оказание Л.А.А. первой помощи Г.В.С. в виде непрямого массажа сердца.

Полагает, что вывод суда в обжалуемом приговоре, согласно которому высказанное в ходе обсуждения последствий вердикта мнение стороны защиты обвиняемого Л.А.А. о наличии в действиях Н.А.С. эксцесса исполнителя приведено вопреки запрета ставить под сомнение правильность вердикта, сделан с существенным нарушением уголовно-процессуального закона. Указывает, что это является вопросом права, оценку которому должен был дать именно суд, а не присяжные заседатели.

В основной и дополнительной апелляционных жалобах, поданных в интересах осужденного Н.А.С., защитник С.М.А. просит отменить приговор, считая его незаконным, направить уголовное дело на новое рассмотрение в ином составе суда.

Обращает внимание, что в приговоре вопреки разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ, не отражено отношение Н.А.С. к предъявленному обвинению, а также содержится ссылка на совершение преступления из личной неприязни к Г.С.В. ввиду непризнания последним хищения денежных средств как на мотив совершения преступления, хотя то, при каких обстоятельствах осужденный узнал об этом, в приговоре не указано. При этом указание на 11 листе приговора на добросовестное заблуждение в субъективном восприятии осужденными противоправности преступности поведения Г.С.В. считает противоречием в мотиве совершения преступления.

Приходит к выводу о необоснованности назначения по делу второй судебно-медицинской экспертизы, считает заключение по ней недопустимым доказательством, поскольку на поставленные перед экспертом в первой экспертизе вопросы он ответил предельно четко и категорично. При этом вопросы в дополнительной экспертизе перед экспертом поставлены те же, что и в основной.

Указывает на то, что суд, ссылаясь в приговоре на кровоизлияние, не учёл, что экспертом выводы в данной части сделаны вероятностно.

Обращает внимание, что прокурор, поддерживая обвинение, неоднократно допускал высказывания, имевшие целью оказание незаконного воздействия на присяжных заседателей, в частности, озвучил сведения о имеющемся пропаже денежных средств, что не подтверждено материалами уголовного дела. При этом кроме показаний А.Н.П. и К.А.В., сообщивших о пропаже, никаких иных сведений о денежных средствах не установлено.

Ссылается на то, что стороны в моменты удаления из зала судебного заседания коллегии присяжных заседателей не знали, оказывалось ли воздействие на последних, уходивших не в совещательную комнату, а в общий холл. Вместе с тем, председательствующий после перерывов в судебных заседаниях не интересовался у присяжных заседателей об их объективности и беспристрастности. Оценивает поведение потерпевшей Ш.М.В. как неподобающее, оказавшее психологическое воздействие на присяжных заседателей.

Считает сформулированным ненадлежащим образом вопрос № ввиду формулировки «в процессе удержания Г.С.В.», поскольку в отношении удержания потерпевшего Н.А.С. был оправдан, а убийство не всегда связано с удержанием.

Оспаривает взыскание с Н.А.С. вознаграждения по оплате труда адвокатов по назначению, поскольку вопрос и порядок оплаты при их назначении не оговаривался.

Проводит также анализ произошедших событий, приходя к выводу, что Г.С.В. был убит не спонтанно, а в результате спланированных действий иными лицами, имевшими мотив на это, возможно, отравлен водкой, которую принес потерпевшему К.А.В., после чего его и обнаружили осужденные, что подтверждает, в частности, отсутствие сломанных шейных позвонков, признаков асфиксии. Считает, что именно А.Н.П. запретил вызывать скорую помощь и руководил сокрытием трупа и следов преступления.

Считает, что судом нарушены требования ст. 389.17 УПК РФ в части неудовлетворения ходатайств о признании недопустимыми доказательствами заключения эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ, протокола проверки показаний Н.А.С. на месте от ДД.ММ.ГГГГ, а также отказа в проведении дополнительной судебно-медицинской экспертизы и допроса специалиста Ф.Л.М. в присутствии присяжных заседателей.

Полагает, что председательствующий выстроил напутственное слово с обвинительным уклоном.

В возражениях на апелляционные жалобы, потерпевший Г.В.С. высказывает несогласие с изложенными в апелляционных жалобах стороны защиты доводами, просит оставить их без удовлетворения, ужесточить наказания каждому из осужденных, назначить наказание в соответствии с позицией государственного обвинителя, высказанной им в судебных прениях при рассмотрении дела судом первой инстанции, осужденному Д.Д.В. при этом избрать в качестве наказания реальное, а не условное лишение свободы. Полностью поддерживает апелляционную жалобу потерпевшей Ш.М.В. Также просит взыскать компенсацию морального вреда с осужденных в солидарном порядке.

В возражениях на апелляционные жалобы осужденных С.И.И., Л.А.А., их защитников П.А.Ю., А.А.А., а также защитника С.М.А., поданной в интересах осужденного Н.А.С., государственный обвинитель Ч.А.В. и потерпевшая Ш.М.В. высказывают несогласие с изложенными в них доводами, считают их необоснованными, просят оставить их без удовлетворения.

Кроме того, в возражениях на возражения государственного обвинителя Ч.А.В., по сути содержащих дополнительные доводы апелляционной жалобы, осужденный С.И.И. обращает внимание, что представленные возражения не позволяют однозначно сделать вывод о том, что они поданы именно государственным обвинителем Ч.А.В., принимавшей участие в судебном разбирательстве при рассмотрении дела по существу. Кроме того, государственный обвинитель просит оставить в силе приговор от ДД.ММ.ГГГГ, тогда как обжалуемое решение вынесено ДД.ММ.ГГГГ. Обращает внимание на правовую позицию Верховного Суда РФ, согласно которой, если в судебном заседании в качестве присяжного заседателя принимало участие лицо, не включенное в списки кандидатов в присяжные заседатели, состав коллегии присяжных заседателей признается незаконным, а приговор подлежит отмене.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и возражений на них, судебная коллегия пришла к следующему.

Из материалов уголовного дела усматривается, что коллегия присяжных сформирована с соблюдением требований ст. 328 УПК РФ. Председательствующий судья обратился к присяжным заседателям с разъяснениями стоявших перед ними задач и условий их участия в рассмотрении данного уголовного дела. Сторонам обвинения и защиты было предоставлено право опросить кандидатов в присяжные заседатели с целью выяснения у них обстоятельств, препятствующих их участию в деле, а потом заявить мотивированные и немотивированные отводы.

Данных о том, что кем-либо из присяжных заседателей были нарушены возложенные на них обязанности, либо допущены действия и высказывания, позволяющие усомниться в их беспристрастности, протокол судебного заседания не содержит. Замечаний по проведенному отбору присяжных заседателей и тенденциозности состава присяжных заседателей от участников процесса, в том числе стороны защиты, не поступало.

Данных о том, что в составе коллегии присяжных заседателей принимали участие лица, которые в силу закона не имели права исполнять обязанности присяжного заседателя, либо скрыли информацию, которая могла повлиять на принятие решения по делу и лишила стороны права на мотивированный и немотивированный отвод, из материалов дела не усматривается.

Материалы уголовного дела не указывают на нарушения положений ст. 326 УПК РФ о составлении предварительного списка присяжных заседателей после назначения судебного заседания.

Довод апелляционных жалоб осужденного С.И.И. и его защитника П.А.Ю. о том, что Т.С.В. был исключен из списка кандидатов в присяжные заседатели Приокского районного суда г.Н.Новгород, в подтверждение которого представлены результаты осмотра интернет-сайта Администрации г.Н.Новгород, судебной коллегией анализировался.

В соответствии с Федеральным законом от 20 августа 2004 года № 113-ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации», согласно п. 14 ст. 5 которого исполнительно-распорядительные органы муниципальных образований и высший исполнительный орган государственной власти субъекта Российской Федерации обязаны ежегодно (или по представлению председателя суда в более короткие сроки) проверять и при необходимости изменять и дополнять в соответствии с положениями настоящей статьи списки кандидатов в присяжные заседатели, исключая из них граждан, утративших право быть присяжными заседателями, и включая в них тех, кто был отобран дополнительно. Изменения, внесенные в списки кандидатов в присяжные заседатели в соответствии с ч. 14 ст. 5 вышеназванного Федерального закона, направляются в соответствующий суд в недельный срок.

Вместе с тем, согласно информации, поступившей в Четвертый апелляционный суд общей юрисдикции, а также копии сопроводительного письма Первого заместителя Губернатора Нижегородской области, Т.С.В. состоит в качестве кандидата в присяжные заседатели для работы Нижегородского областного суда на 2018-2022 годы под №.

Каких либо сведений о том, что исполнительным органом государственной власти субъекта Российской Федерации на момент формирования коллегии присяжных заседателей по настоящему уголовному делу направлялась информация о внесении изменений в списки кандидатов в присяжные заседатели для работы Нижегородского областного суда, делавшая невозможным участие кого-либо из присяжных заседателей из числа участвовавших при рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции, не имеется.

Кроме того, как следует из протокола судебного заседания, ДД.ММ.ГГГГ, ввиду неявки и невозможности дальнейшего участия присяжного заседателя № Т.С.В. по состоянию здоровья, с согласия всех участников он был освобожден от дальнейшего участия в судебном разбирательстве по данному уголовному делу с прекращением полномочий присяжного заседателя и одновременно заменен первым из оставшихся по списку запасным присяжным заседателем, а именно № А.Т.Е..

В вынесении вердикта присяжный заседатель Т.С.В. участия не принимал. Доводы жалобы о том, что его участие в судебном следствии могло оказать влияние на вынесение вердикта коллегией присяжных заседателей, носят предположительный характер и не позволяют сделать вывод о незаконности состава коллегии присяжных заседателей.

Таким образом, судебная коллегия приходит к выводу, что уголовное дело рассмотрено законным и беспристрастным судом.

Председательствующий обоснованно отказал в удовлетворении ходатайства подсудимого С.М.В. о допуске к участию в деле в качестве защитника, наряду с адвокатом, С.М.В., мотивируя свой отказ тем, что подсудимый обеспечен в суде профессиональным защитником - адвокатом П.А.Ю., с которым у него было заключено соглашение на осуществление защиты; что рассмотрение дел с участием коллегии присяжных заседателей имеет свои особенности, а также, что какого-либо опыта в уголовном судопроизводстве при рассмотрении уголовных дел у нее не имеется. При этом, решение Московского районного суда г. Н.Новгород от ДД.ММ.ГГГГ, согласно которому С.М.В. была допущена в качестве общественного защитника при рассмотрении конкретного вопроса, связанного с продлением меры пресечения, само по себе, не являлось безусловным основанием для ее допуска, как на стадии предварительного слушания, так и рассмотрения дела по существу. Данный вопрос обсуждался судом, о чем имеются соответствующие сведения в протоколе предварительного слушания.

Письмо председательствующего судьи по данному делу <данные изъяты>, направленное в следственный изолятор, содержит сведения об отсутствии оснований для допуска С.М.В. в качестве защитника к подсудимому С.И.И., вопреки доводам жалоб, не содержит в себе данных свидетельствующих об оказании воздействия на исполнительный орган. Отмена апелляционной инстанцией вынесенного на стадии предварительного слушания постановления о продлении избранной меры пресечения в отношении С.И.И., обусловлена принятием указанного решения судом первой инстанции в отсутствии С.И.И. и не препятствовала судье в дальнейшем рассматривать настоящее уголовное дело.

Приведенные обстоятельства, вопреки доводам жалоб, как каждое в отдельности, так и в своей совокупности никак не свидетельствуют о заинтересованности судьи в исходе дела и не являются основанием для его отвода.

Вынесение председательствующим ДД.ММ.ГГГГ постановления о результатах рассмотрения замечаний на протокол предварительного слушания обусловлено сообщением С.И.И. ДД.ММ.ГГГГ в суде апелляционной инстанции, рассматривавшем жалобу на постановление о продлении срока содержания под стражей, сведений, не соответствующих информации, содержащейся в указанном протоколе. Не разъяснение в указанном постановлении от ДД.ММ.ГГГГ порядка его обжалования, не ограничивает права осужденного, поскольку это право фактически им реализовано путем приведения соответствующих доводов в апелляционной жалобе на итоговое решение по делу и рассматривается в настоящем судебном заседании.

Проанализировав доводы, изложенные осужденным С.И.И. в жалобе, судебная коллегия приходит к выводу, что замечания рассмотрены в соответствии со ст. 260 УПК РФ, с приведением в постановлении судьи от ДД.ММ.ГГГГ соответствующих аргументов.

Судебное следствие по делу проведено на основе принципа состязательности, предусмотренного ст. 15 УПК РФ, с учетом требований ст. 252, 335 УПК РФ об особенностях судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей. Председательствующий не ограничивал прав участников процесса и создавал необходимые условия для полного и всестороннего исследования доказательств, заявленные ходатайства разрешены судом в установленном законом порядке. Вопреки доводам апелляционных жалоб стороны защиты, в протоколе судебного заседания отсутствуют данные, свидетельствующие об оказании незаконного воздействия на коллегию присяжных заседателей, в том числе со стороны обвинения, которые могли иметь существенное значение для принятия обоснованного решения. Все заявленные как стороной защиты, так и стороной обвинения в ходе судебных заседаний ходатайства рассмотрены судом в строгом соответствии с уголовно-процессуальным законом. Как следует из протокола судебного заседания, в случаях, когда допрашиваемые свидетели пытались довести до присяжных заседателей сведения, не подлежавшие исследованию в их присутствии, председательствующий, в соответствии с требованиями закона, своевременно пресекал такие попытки, делал им соответствующие замечания и обращался к присяжным заседателям с просьбой не принимать указанные сведения во внимание при вынесении вердикта.

Все предусмотренные законом права, в том числе особенности судопроизводства с участием коллегии присяжных заседателей С.И.И., Л.А.А., Н.А.С., Д.Д.В. неоднократно разъяснялись в судебном заседании, по поводу чего они каждый раз заявляли, что они им ясны и понятны. Условия для реализации этих прав судом были созданы. Для получения квалифицированной юридической помощи подсудимые были обеспечены помощью защитников.

Соблюдение указанных положений закона обеспечивалось председательствующим судьей, который подробно и неоднократно разъяснял сторонам, а также свидетелям о том, какой именно круг вопросов подлежит выяснению в присутствии присяжных заседателей, последовательно снимал не относящиеся к делу и повторные вопросы, как обвинения, так и защиты, предлагал в спорных случаях переформулировать содержание вопроса, обосновать, какое значение его выяснение имеет для установления фактических обстоятельств дела, запрещал доводить до сведения присяжных заседателей информацию, относящуюся к процедуре получения доказательств, деятельности следственных органов, ставить под сомнение законность доказательств, об исследовании которых было принято решение, ссылаться на неисследованные доказательства, инициировать обсуждение вопроса о виновности в преступлении лица, не привлеченного в качестве обвиняемого. Указанные действия председательствующего судьи не выходили за рамки отведенных ему полномочий и их нельзя признать ограничивающими права стороны защиты на выяснение обстоятельств, имеющих значение для дела.

Доводы апелляционной жалобы о том, что председательствующий судья занял позицию стороны обвинения, являются голословными и не подтверждаются протоколом судебного заседания. Судебная коллегия находит, что судебное следствие проведено с соблюдением требований закона о состязательности и равноправии сторон, которым были предоставлены равные возможности в предоставлении и исследовании доказательств и созданы для этого необходимые условия.

Во вступительном заявлении, как следует из протокола судебного заседания, государственный обвинитель изложил существо предъявленного обвинения, которое соответствует предъявленному С.И.И., Л.А.А., Н.А.С., Д.Д.В. обвинению, и предложил порядок исследования представленных им доказательств.

Доводы жалобы защитника осужденного Н.А.С. адвоката С.М.А. об оказании государственным обвинителем давления на присяжных заседателей, навязывании им собственного мнения, высказывании оценочных суждений относительно виновности подсудимых при допросах свидетелей и искажении им сути доказательств, а также оказании потерпевшей Ш.М.В. психологического воздействия на присяжных заседателей опровергаются содержанием протокола судебного заседания. Каких-либо конкретных сведений в подтверждение указанных доводов стороной защиты не приведено.

Подсудимые и защитники, участвуя в судебном заседании, слышали заявленные государственным обвинителем ходатайства и принятые по ним судом решения, имели возможность возражать против обвинения, представлять свои доказательства, высказывать замечания по содержанию и формулировке вопросов, выносимых на разрешение присяжных заседателей, а также заявлять ходатайства о постановке перед присяжными заседателями новых вопросов, в том числе о наличии обстоятельств, которые влияют на степень виновности подсудимого, либо изменяют ее характер, влекут за собой освобождение от уголовной ответственности. Каких-либо препятствий в реализации этих прав председательствующий судья стороне защиты не создавал.

Нарушений закона при допросе подсудимых, потерпевшей Ш.М.В., а также свидетелей, оглашении показаний, как и незаконного воздействия на коллегию присяжных заседателей при представлении доказательств сторонами, в том числе и потерпевшей не допускалось, в связи с этим доводы апелляционных жалоб в этой части являются несостоятельными.

Доводы апелляционной жалобы о недопустимости дополнительного заключения эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ его противоречивости по отношению к первоначальной судебно-медицинской экспертизе № от ДД.ММ.ГГГГ, являются несостоятельными. Указанная дополнительная экспертиза была назначена в соответствии с ч.1 ст.207 УПК РФ, ввиду недостаточной полноты предыдущего заключения эксперта. Дополнительные исследование и экспертное заключение выполнены квалифицированным специалистом, имеющим достаточный стаж работы в этой области, с отобранием подписки, в которой он предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Каких либо оснований считать, что перед экспертом поставлены вопросы по оценке показаний подозреваемых и обвиняемых, не имеется. В связи с этим решение суда о допустимости заключений первоначальной и дополнительной судебно-медицинских экспертиз является обоснованным.

Не подтверждается протоколом судебного заседания и довод жалоб осужденных С.И.И., Л.А.А. о том, что председательствующий незаконно и необоснованно отказал стороне защиты в приобщении заключений специалиста Ф.Л.М., допросе специалистов, оглашении показаний потерпевшего К.А.В.

Исходя из требований главы 42 УПК РФ, ст. 335 УПК РФ, в присутствии присяжных подлежат исследованию только те фактические обстоятельства, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями.

С учетом особенностей данной формы судопроизводства, явившиеся в суд по инициативе сторон свидетели и специалисты, не всегда подлежат обязательному допросу в присутствии присяжных заседателей. Разрешение данного вопроса зависит от содержания их сведений, которые они могут сообщить, что не является нарушением требований ч. 4 ст. 271 УПК РФ.

В соответствии с названными требованиями суд допросил в отсутствие присяжных заседателей специалиста Ф.Л.М. и убедился, что он имеет медицинское образование, ранее занимался экспертной деятельностью. Самостоятельного осмотра и исследования трупа Г.С.В., а также экспертизу по трупу не проводил, ему были предоставлены только первоначальное и дополнительное заключения. Разъяснения данного специалиста направленны на оспаривание допустимости данного экспертного заключения, при этом предпринятое им оспаривание суд находит несостоятельным, поскольку он не предупреждался об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

В связи с чем, суд обоснованно отказал в его допросе с участием присяжных заседателей, отметив, что в судебном заседании были исследованы соответствующие заключения эксперта, признанные допустимыми доказательствами, а оценка достоверности выводов эксперта относится к компетенции присяжных заседателей.

Рассматривая ходатайство о приобщении к материалам дела заключения специалиста Ф.Л.М., суд пришел к мотивированному выводу об отказе в его удовлетворении, поскольку данному специалисту было предоставлено только оспариваемое заключение эксперта, без представления трупа потерпевшего, материалов дела, медицинской карты, без разъяснения прав и возможной ответственности.

Несостоятелен довод, изложенный в жалобах, защитником А.А.А. относительно того, что отказ Н.А.С. от подписания протокола проверки его показаний на месте от ДД.ММ.ГГГГ не удостоверен. Как следует из указанного протокола <данные изъяты> Н.А.С. действительно отказался от подписи в нем, о чем имеется соответствующее письменное указание. Каких либо уточнений и дополнений Н.А.С. не сделал. Вместе с тем, данный протокол подписан всеми участниками следственного действия, в том числе защитником, понятыми, специалистом, что свидетельствует об удостоверении факта отказа от его подписания надлежащим образом.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, ходатайство стороны защиты об оглашении протоколов допроса потерпевшего К.А.В. в судебном заседании в присутствии присяжных заседателей рассмотрено судом в соответствии с требованиями УПК РФ. В суде, при разрешении юридического вопроса, К.А.В. сообщил о том, что первоначальные его показания на предварительном следствии, не соответствуют действительности и даны им в связи с опасениями за свою жизнь, до заключения договора о государственной защите.

При этом суд, отказывая в удовлетворении ходатайства об оглашении этих показаний, не давал им оценку, а привел слова потерпевшего об их ложности. В этой связи, данные показания в силу закона не могут быть доведены до сведения присяжных заседателей

Оснований для отказа в удовлетворении ходатайства государственного обвинителя об оглашении показаний С.И.И., данных им на предварительном следствии, у суда не имелось. При наличии предусмотренных УПК РФ оснований (п.1 ч. 1 ст. 276, ч. 3 ст. 281 УПК РФ) оглашать ранее полученные показания в связи с существенными противоречиями действующий уголовно-процессуальный закон не запрещает.

Не представлено судебной коллегии и обстоятельств, подтверждающих оказание воздействия на кого-либо из состава коллегии присяжных заседателей в объявлявшихся председательствующим перерывах. Сведений о том, что председательствующему сообщалась кем-либо из участников процесса либо присяжных заседателей информация о воздействии на последних, и председательствующим она была проигнорирована, протокол судебного заседания не содержит.

Прения сторон проведены в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. Из протокола судебного заседания следует, что сторона обвинения, как и сторона защиты, в прениях давали исследованным в судебном заседании доказательствам оценку в соответствии с их процессуальным положением, что не противоречит требованиям закона и не может быть отнесено к незаконному воздействию на присяжных заседателей.

Вопросный лист отвечает требованиям ст. 338 УПК РФ, сформулирован в соответствии с предъявленным обвинением и с учетом прений сторон по результатам судебного следствия.

Сторонам, с учетом объема рассматриваемого дела, было предоставлено достаточно времени для обсуждения вопросов, предложенных председательствующим судьей.

Сторонам, в том числе защите, в полном соответствии с требованиями ст. 338 УПК РФ было предоставлено право высказать замечания по содержанию и формулировке вопросов, право внести предложения о постановке вопросов.

Доводы, изложенные в апелляционных жалобах о том, что стороне защиты было предоставлено недостаточное время для ознакомления с проектом вопросного листа, судебная коллегия не находит убедительными, поскольку, согласно протоколу судебного заседания, для обсуждения проекта вопросного листа судом после его оглашения, начатого в 18 часов 15 минут ДД.ММ.ГГГГ, был объявлен перерыв до 16 часов 30 минут ДД.ММ.ГГГГ, при этом после перерыва стороны, в том числе и сторона защиты, не заявляли о том, что им не хватило времени, а также о том, что подсудимый остался без обеда.

То, что предложения стороны защиты приняты не были, не указывает на нарушение закона.

Председательствующий судья в пределах своих полномочий, в соответствии с ч. 4 ст. 338 УПК РФ в совещательной комнате окончательно сформулировал вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, и обоснованно внес их в вопросный лист. Все вопросы, как это предусмотрено положениями ч. 8 ст. 339 УПК РФ, поставлены в понятных для присяжных заседателей формулировках и не требовали от коллегии присяжных заседателей юридической оценки.

Каких-либо неясностей в связи с поставленными вопросами у присяжных заседателей не возникло, за дополнительными разъяснениями они не обращались

Включение в вопросный лист фразы о совершении С.И.И. действий «совместно» с Л.А.А. и Н.А.С.», не является вопросом, требующим юридической оценки со стороны присяжных заседателей, как указывает в своих апелляционных жалобах С.И.И. и не ухудшает положения осужденных, поскольку, таким образом в вопросном листе описаны действия осужденных в отношении потерпевшего.

Принцип объективности при произнесении председательствующим судьей напутственного слова присяжным заседателям нарушен не был, что подтверждается текстом напутственного слова, приобщенным к материалам уголовного дела. Требования, указанные в ст. 340 УПК РФ, соблюдены.

Судебная коллегия констатирует, что никакого искажения информации, содержащейся в исследованном в присутствии присяжных заседателей доказательстве, председательствующим в напутственном слове не допущено.

Согласно п.п. 5, 6 ст. 340 УПК РФ, присяжные заседатели, выслушав напутственное слово председательствующего и ознакомившись с поставленными перед ними вопросами, вправе получить от него дополнительные разъяснения. Стороны вправе заявить в судебном заседании возражения в связи с содержанием напутственного слова председательствующего по мотивам нарушения им принципа объективности и беспристрастности. Как следует из протокола судебного заседания, возражений в связи с содержанием напутственного слова по мотивам нарушения председательствующим принципа объективности и беспристрастности от участников судебного разбирательства, в том числе Л.А.А. и его защитника, не поступило.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, доказанность совершения Л.А.А. и Д.Д.В. незаконного лишения свободы К.А.В. и Г.С.В., а С.И.И., Л.А.А. и Н.А.С. убийства Г.С.В., группой лиц, в квартире <адрес>, установлена вердиктом коллегии присяжных заседателей.

Дав ответы на поставленные вопросы, присяжные заседатели вынесли ясный и непротиворечивый вердикт. Вопросный лист заполнен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, подписан старшиной присяжных заседателей и председательствующим в судебном заседании. Нарушений порядка и сроков совещания присяжных заседателей при вынесении вердикта, тайны совещательной комнаты допущено не было.

В силу ч. 5 ст. 339 УПК РФ перед присяжными заседателями не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросы, требующие юридической оценки обстоятельств дела. Таким образом, доводы апелляционной жалобы С.И.И. о том, что перед присяжными заседателями не были поставлены вопросы об оказании им реанимационных действий, о пресечении насилия со стороны иных лиц, а также доводы жалобы Л.А.А. и его защитника об оказании Л.А.А. медицинской помощи Г.С.В. не основаны на законе.

Рассматривая доводы С.И.И. об указании в приговоре факта сокрытия трупа потерпевшего, тогда как ему обвинение в этом не предъявлялось, судебная коллегия не находит оснований считать, что суд вышел за рамки предъявленного обвинения, поскольку, как следует из приговора суд лишь констатировал данное обстоятельство.

Доводы жалоб о возможной причастности к совершению преступления иных лиц не могут быть приняты во внимание, поскольку в судебном заседании с участием присяжных заседателей запрещено обсуждать вопросы, относящиеся к возможной причастности к преступлению иных лиц, не являющихся обвиняемыми по рассматриваемому делу.

Вопреки доводам жалобы Л.А.А. вопрос №, как и иные вопросы, поставлены в соответствии с фабулой обвинения и требованиями закона. Содержание вопроса №, как и других вопросов, обсуждались судом со сторонами процесса. Ответ на вопрос №, как и на другие вопросы, не содержат сведений, ответы на которые не входят в компетенцию присяжных заседателей.

Содержащиеся в вопросном листе указания на травмы, не имеющие отношения к причине смерти потерпевшего, относятся к фактической стороне дела и не противоречат закону.

Доводы защитника С.М.А. о некорректной формулировке вопроса № в отношении Н.А.С., где указано об удержании Г.С.В., несостоятельны. Поскольку, по смыслу данного вопроса удержание Г.С.В. констатируется, как факт, без утверждения о причастности к этому Н.А.С.. Данный вопрос не противоречит вопросу №, в том числе и с учетом постановленного вердикта.

Нарушений уголовно-процессуального закона при принятии вердикта по делу не установлено. Вердикт коллегии присяжных заседателей является ясным и непротиворечивым, соответствует требованиям ст. 343 УПК РФ.

Оценив исследованные доказательства и вынесенный вердикт, председательствующий правильно не усмотрел оснований, предусмотренных ч. 5 ст. 348 УПК РФ, для роспуска коллегии присяжных заседателей и рассмотрения дела иным составом суда.

С учетом изложенного, доводы осужденных С.И.И., Л.А.А., а также в судебном заседании Н.А.С., касающиеся оспаривания вердикта присяжных заседателей по фактическим обстоятельствам, недоказанности вины в преступлениях, проверке в суде апелляционной инстанции не подлежат.

Исходя из положений ч.4 ст.7 УПК РФ судебное решение должно быть законным, обоснованным и мотивированным. Таковым признается решение, постановленное в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основанное на правильном применении уголовного закона.

Вместе с тем, обжалуемый приговор суда первой инстанции, указанным требованиям закона не отвечает.

В соответствие с ч.1 ст.298 УПК РФ приговор постановляется судом в совещательной комнате.

В силу ст. 297 УПК приговор признается законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями УПК и основан на правильном применении уголовного закона. Положениями ст. 310 УПК определен порядок провозглашения приговора, который должен быть составлен и провозглашен полностью, за исключением случаев, предусмотренных ч. 7 ст. 241 УПК.

Согласно п.3 ст.351 УПК РФ в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора должны содержаться описание преступного деяния, в совершении которого подсудимый признан виновным, квалификация содеянного, мотивы назначения наказания и обоснование решения суда в отношении гражданского иска.

Внесенные в приговор исправления согласно ч. 3 ст. 303 УПК суд должен оговорить и удостоверить своей подписью в совещательной комнате до его провозглашения. По смыслу закона описательно-мотивировочная часть приговора должна соответствовать его описательно-мотивировочной части оглашенной в судебном заседании.

Неоговоренные и неудостоверенные исправления, касающиеся существенных обстоятельств, являются основанием для отмены приговора.

В нарушение вышеуказанных требований закона оглашенная в судебном заседании описательно-мотивировочная часть приговора от ДД.ММ.ГГГГ не соответствует описательно-мотивировочной части того же приговора, имеющегося в материалах уголовного дела.

Так, из аудиозаписи протокола судебного заседания следует, что при оглашении описательно-мотивировочной части приговора после слов: «Также Г. были причинены телесные повреждения, не имеющие отношения к причине смерти: кровоизлияние в мягких тканях головы - без реактивных клеточных изменений; кровоизлияние в мягких тканях спины; мелкоочаговые кровоизлияния в коже правой голени» следует: «Сначала С.И.И. и Л.А.А. нанесли не менее трех ударов, после чего повалили Г. на пол».

Однако в приговоре, находящемся в материалах дела этой фразы нет.

Кроме того, после слов: «При этом сами совместные усилия С.И.И., Л.А.А. и С.И.И. по лишению Г. жизни согласно ответам коллегии присяжных заседателей выразились в следующем: сначала С.И.И. и Л.А.А. повалили его на пол» следует: «Сначала С.И.И. и Л.А.А. поочередно нанесли Г. не менее трех ударов неустановленным тупым предметом по голове, туловищу и конечностям, повалили его на пол».

Однако в приговоре, находящемся в материалах дела этой фразы также нет.

Указанные противоречия ведут к неопределенности и ставят под сомнение соответствие приговора от ДД.ММ.ГГГГ требованиям ч.4 ст.7 УПК РФ.

Допущенные нарушения уголовно-процессуального закона, являются существенными, они повлияли на законность приговора и не могут быть устранены судом апелляционной инстанции. В связи с чем, приговор подлежит отмене, а уголовное дело передаче на новое судебное рассмотрение в суд, постановивший приговор, но иным составом суда с момента, следующего за провозглашением вердикта присяжных заседателей.

При новом обсуждении последствий вердикта коллегии присяжных заседателей суду необходимо соблюсти все требования уголовно-процессуального закона, обсудить юридическую квалификацию по каждому из преступлений, доказанность которых установлена вердиктом, обсудить вопросы, касающиеся гражданских исков, заявленных потерпевшими, а также взыскания процессуальных издержек и постановить по делу законный, обоснованный и справедливый приговор.

Учитывая тяжесть преступлений, в совершении которых осужденные признаны виновными коллегией присяжных заседателей, а также возможность их скрыться от суда, Судебная коллегия считает необходимым избрать С.И.И., Л.А.А., Н.А.С. меру пресечения в виде заключения под стражу.

В отношении Д.Д.В. судебная коллегия считает необходимым избрать меру пресечения в виде подписи о невыезде и надлежащем поведении по месту регистрации: <адрес>.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.20, 389.17, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Нижегородского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ в отношении С.И.И., Л.А.А., Н.А.С., Д.Д.В. отменить, уголовное дело передать на новое судебное рассмотрение в суд, постановивший приговор, но иным составом суда с момента, следующего за провозглашением вердикта присяжных заседателей.

Избрать в отношении С.И.И., Л.А.А. и Н.А.С., меру пресечения в виде заключения под стражу на три месяца, до ДД.ММ.ГГГГ.

Избрать в отношении Д.Д.В. меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении по месту регистрации: <адрес>.

Настоящее апелляционное определение может быть обжаловано в Первый кассационный суд общей юрисдикции (г.Саратов, Саратовской области) в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ, путём подачи кассационных жалобы, представления через Нижегородский областной суд в течение шести месяцев со дня вынесения апелляционного определения, а С.И.И., Л.А.А., Н.А.С., Д.Д.В. - в тот же срок со дня вручения им копии апелляционного определения.

Разъяснить осужденным их право ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий:

Судьи: